Французская литература занимает центральное положение в умственном и художественном развитии всей Европы. Ей принадлежало ещё в XII в. то передовое значение, которого она не утратила и до наших дней. Песня о национальном французском герое Роланде властно заполонила воображение и итальянцев, и скандинавов, и англичан, и немцев. Идеал особой любви, требовавшей служения даме подвигами доблести и дворжества, возникнув у трубадуров и труверов, произвёл целый переворот в немецкой поэзии миннезингеров. В Италии он лёг в основу высокого философского платонизма Гвидо Гвиницелли, Данте и Петрарки. Когда создаётся пёстрая новелла раннего итальянского Возрождения, доведённая до совершенства у Боккаччо, её учителями оказываются шутливые авторы французских фабльо. В XV и XVI вв. стихотворные романы Пульчи, Боярдо и Ариосто приводят в восхищение читателей всего образованного мира, вновь повествуя о подвигах Роланда; здесь суровому герою chansons de geste предстоит ряд приключений, то сердечных, то фантастических, но эти приключения являются не чем иным, как воссозданием основных тем Ф. же рыцарских романов Артурова цикла. Средневековая французская литература была той благодатной почвой, на которой выросли молодые побеги поэзии Средневековой Европы на развалинах античного мира. В эпоху Возрождения лидирующие позиции в литературе закрепляются за Италией. Французские поэты учатся у итальянских гуманистов. Обогащённая новыми литературными теориями из Италии, черпая вдохновение в испанской поэзии, французская литература в век Людовика XIV приобретает те своеобразные классические черты, ставшие эталоном для всего образованного мира. Даже на родине Шекспира классический французский театр признан образцом. В России лучшей похвалой для драматургов служит сравнение их с Корнелем и Расином. Просветительские идеи XVIII в., в значительной степени заимствованные в Англии, с лёгкостью распространялись по всей Европе. Каждое событие в духовной жизни Франции приобретало мировое значение. Национальное самосознание получило отражение в немецкой поэзии после появления Руссо. Немецкий романтизм получил распространение в Италии, Испании, Польше и России только после его признания во Франции. Правда, реализм Диккенса и Теккерея, Гоголя, Достоевского и Толстого возник без участия французского гения, а драматические приёмы Ибсена и Гауптмана основаны не на перипетиях французского театра. Бельгийская поэтическая школа также возникла под влиянием английских и немецких романтиков. В XIX в. Франция перестала главенствовать в мировом литературном движении и даже как бы отказалась в нём участвовать. В этом замечании есть доля правды: по-видимому, литературное равноправие образованных народов Европы составляет отличительную черту нашего времени. Теперь Парижу принадлежит лишь последнее слово в создании всемирной литературной славы, и оно часто оказывается запоздалым. Однако значение слова Франции показал успех во Франции Максима Горького, мгновенно распространившийся на Англию, Испанию и Италию.